Книжки для будущих мужчин и настоящих героев

Рассказы старого книгочея

Веркин, Эдуард Николаевич. Облачный полк: повесть. – М.: Компас Гид, 2012. – 294 с.
Востоков, Станислав Владимирович. Президент и его министры: повести / ил. В. Коротаевой. – М.: Время, 2010. – 160 с., ил.
Назаркин, Николай Николаевич. Мандариновые острова: маленькая повесть / ил. М. Волохонской. – М.: ИД Мещерякова, 2013. – 112 с., ил.


Год издания: 2013
Рецензент: Распопин В. Н.

    Друзья мои, сегодня я расскажу вам о трех новых книгах отечественных авторов, о книгах в основном о мальчиках и для мальчиков, но сказанное вовсе не значит, что девочкам они будут неинтересны. Хорошие книги любят все, вне зависимости от пола и возраста. Книги же, выбранные мною и нашими библиотекарями, для сегодняшнего рассказа, хороши все, а значит всем и будут интересны, несмотря на то, что они очень и очень разные даже по жанру – то есть, одна из них юмористическая, другая драматическая, а третья и вовсе трагическая. 
    Так, в предложенном порядке – от юмора к трагедии -  давайте и и будем двигаться. Набирая высоту.
Станислав Владимирович Востоков    Начнем с небольших повестей очень хорошо знакомого нам Станислава Востокова (о нем и его книгах читайте здесь и здесь). Сборник «Президент и его министры» - по сути, одно произведение, состоящее из трех маленьких повестей и одного рассказа, повествующих о летних играх ребятишек, отдыхающих, как можно понять, на даче у дедушки. Дедушка старый, дедушкин дом тоже, поэтому, включив воображение, нетрудно представить, что вы находитесь в какой-то сказочной стране, или в компьютерной бродилке-стрелялке, где вас поджидает множество трудностей, опасностей, подвигов. Ведь, сами подумайте, на даче и дряхлая мебель, какой уже давно не делают, и таинственный чердак, и лес, и речка. И, конечно, телевизор, в котором каждый божий день показывают крутых парней – как с автоматами, так и без, как лейтенантов, так и президента, не говоря уж о его министрах.
    И вот, в один прекрасный летний день, где-то то в лесу, то ли в саду, а может, и просто в огороде, самого низкорослого и честолюбивого из дедушкиных внуков (впрочем, может только он один и есть дедушкин внук, а все другие – соседские ребятишки) озаряет великолепная идея объявить себя президентом всего окружающего, а остальных назначить министрами. Ну вот, как раньше, в детские годы моих родителей, главный был Чапаевым, а все остальные – Петьками, Анками да прочими красными и – никто этого не хотел, но приходилось – белыми тоже. И первым делом президент назначает министра культуры. То есть поступает с культурой не по остаточному принципу, как это делается в большой политике. Ну а что из этого получается – не скажу, сами прочитаете. Скажу лишь, что министр культуры, по его собственному признанию в доверительной беседе с президентом, сообщает, что знает много нехороших слов, а хороших, напротив, мало. Еще скажу, что далее президент назначает министра обороны – девочку, которая не просто всего на свете боится, но еще и больше всего на свете любит бояться. Потом - министра внутренних дел, потом… 
    Впрочем, сами прочитаете, ведь интересно же: каждая небольшая повесть – большое приключение. А еще смешно: каждый текст – пародия на что-нибудь – на книжку или обмусоливаемое средствами массовой информации событие. Так, в одной повести искали дедушкины очки, пробираясь через неизведанные запыленные земли в кошмарное задиванное логово, а в другой потеряли свой народ и искали его, преодолевая на подлодке океан помоев, затопивших страну вследствие исчезновения народа – посуду-то мыть стало некому. А когда народ нашелся… Тоже промолчу, не удержусь только от того, чтоб назвать народ по имени: тот самый дедушка, который и кормит, и поит, и спать укладывает.
    Я думаю, все знакомы со сказкой Салтыкова-Щедрина о том, как один мужик двух генералов прокормил. Станислав Востоков ненавязчиво и весело напоминает нам и о ней, и о многих других хороших книгах, а еще о давно закрытой по политическим причинам, а прежде очень популярной телепрограмме «Куклы», как бы воскрешая ее в безобидной детской книжке.
    Так ли уж безобидны повести о президенте дедушкиной дачи и его министрах – решайте сами. На мой взгляд, это очень остроумная книжка, зло и талантливо высмеивающая современную нам действительность с ее полным несоответствием того, что говорится, тому, что происходит в реальности, и тех, кто говорит, с тем, о чем говорится.
    О повести Николая Назаркина «Мандариновые острова» я могу сказать почти то же, что говорил вам о его рассказах, вошедших в сборник «Изумрудная рыбка», - она трепетна, печальна, мужественна и правдива. Так бывает, когда талантливый писатель рассказывает о собственном жизненном опыте. Больные дети – одна из самых трудных для искусства тем. Путь по ней – путь по лезвию бритвы: одно неловкое движение, и ты свалишься либо в слащавую сентиментальность (то есть в телесериал для домохозяек, даже если он – про бандитов), либо в героическую небывальщину. В мировой литературе есть образцовое произведение на эту тему, одно-единственное. Это автобиографическая повесть австралийского писателя Алана Маршалла «Я умею прыгать через лужи» ( у книги есть два продолжения, сами по себе тоже хорошие, но все же сильно уступающие  названной повести, рассказывающей о счастливом детстве искалеченного болезнью мальчика). Кроме того, уже в нынешнем столетии, появилась замечательная книжка французского автора Эрика Эмманюэля Шмитта «Оскар и розовая дама». Вот, пожалуй, и все. Когда-то, во времена молодости моих родителей и моего детства, пользовались большим успехом еще книги Николая Островского «Как закалялась сталь» и Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке», в художественном плане не идущие ни в какое сравнение с книгами Маршалла и Шмитта, да к тому же до изжоги заидеологизированные. Настолько, что вашему поколению, пожалуй, многое в них будет непонятно, а для нашего – уже теперь и просто неприемлемо.
    Впрочем, тема-то кажется выигрышной многим сочинителям, не имеющим представления о том, каково это на самом деле – вырастать в больнице. Особенно тут отличаются сочинительницы, но мы не будем о них говорить сейчас. Вернемся к повести Николая Назаркина.
    Чем заниматься больному ребенку, вырастая в больнице? Ну да, учиться – к ним приходят учителя и что-то рассказывают и задают «на дом» - по своему опыту знаю, что толку от такой школы еще меньше, чем от школы обыкновенной. Остается, следовательно, самообразование. В абсолютном большинстве случаев оно сводится к чтению приключенческих романов и некоего подобия внутрипалатных игр по мотивам прочитанного, устраиваемых обитателями больницы в соответствии с уровнем их воображения. Если у Николай Николаевич Назаркин читателя хорошая память, он, прочитав, скажем, Купера или Жюля Верна, Дюма или Стивенсона, кое-что запомнит из области географии и этнографии, а также отчасти истории. Остальное – игра. В том варианте, который предлагает Н. Назаркин, ребята читают «Таинственный остров» и пытаются играть в него, рисовать парусные корабли, чертить карту собственного острова. И вот – чудо воображения и литературного мастерства, - оставаясь прикованными к инвалидной коляске, герои на какие-то мгновения переносятся в воображаемые миры, а мы следуем за ними. Но то лишь мгновения. А жизнь состоит из процедур, из боли, терпения, тоски по дому, надежды на то, что хоть на новогодние праздники да отпустят врачи своих пациентов домой…
    Ребятишки воображают себя героями. А ты порой думаешь, стали бы все эти знаменитые пираты и мущкетеры д’артаньянами и флинтами, если бы пришлось им начинать жизнь с того, с чего начинают ее герои Назаркина. 
    Вот вопрос. А в том, что ребята из книжки «Мандариновые острова» - настоящие герои, у меня никаких сомнений нет.
    А теперь несколько слов о самых настоящих героях. О Лёне Голикове и его младшем товарище по отряду Митяе. О них рассказывает повесть Эдуарда Веркина «Облачный полк» (причем рассказывает так, что подлинные имена героев можно узнать или вычислить только при очень внимательном чтении, ведь юных героев Великой Отечественной войны было немало), полюбившаяся многим взрослым и невзрослым читателям, о чем свидетельствует Сеть, где опубликовано множество профессиональных критических статей и читательских откликов.
    Тут бы впору поговорить о взрослом и детском в литературе, но мы уже не раз об этом говорили и, в общем, пришли к выводу, что нет детского и взрослого, есть хорошее и плохое. Повесть Веркина хороша, даже очень хороша, но читать ее надо внимательно, а лучше после первого прочтения еще раз к ней обратиться. 
    Причина в том, что построена она как литературный детектив, точнее как детектив про литературу. На первом плане, конечно, война, ее ужасы и героизм советских людей. А вот на втором – игра в литературу, кинематограф – давно забытые и незабываемые. На этом, втором, плане, повесть «Облачный полк» - вещь просто филигранная. Автор, как безумный селекционер, скрещивает, кажется, несочетаемые вилки с бутылками и бульдогов с носорогами – жутики с «Библиотекой пионера» (были такие роскошные по тем временам подписные книжные издания полвека назад), военную мемуаристику с кинобоевиком, детектив с фантастикой, «правдинский» «подвал» с житием святого, короче, Вия с Гагариным. Казалось бы, должна получиться несъедобная окрошка. Ан нет, дело-то все в таланте и особенно в чувстве меры. А с этим, последним, у автора как на аптечных весах. Несочетаемые ингредиенты дозированы микроскопически точно, и получаемое читателем снадобье приносит изумительный результат.
    Мы с захватывающим интересом читаем трагическую, наполовину документальную, наполовину выдуманную историю, которую даже не рассказывает своему внуку участник давних героических событий, а вспоминает то ли наяву, то ли в дреме, сидя в старом полуразвалившемся кресле на чердаке своей дачи, причем вспоминает так, как вспоминается очень старому человеку, да вообще, как вспоминаются нам давние события – и очень четко и в то же время размыто, - кадрами, кусками, без додумывания логических концовок той или иной главы, истории, события. Отсюда в повести царит рваный, кинематографический, какой-то синкопированный  ритм, перемежающийся отголосками иных мелодий и ритмов, знакомых, но зачастую неузнаваемых. Читатель, то и дело ловит себя на узнавании чего-то очень знакомого, но никак не идентифицируемого в памяти, или, напротив, внутреннее зрение его вдруг точно сообщает о том, например, что вот этот эпизод очень похож на кадры из фильма Элема Климова «Иди и смотри» (тут совпадения вообще буквальные, настолько что я не раз ловил себя на том, что иду с героями по белорусским лесам, хотя на самом-то деле место действия повести – леса северо-западные), а вот этот коррелирует с текстами Василя Быкова, тот, сдается, из Гоголя, а этот сильно похож на рассказы Виктора Точинова.
    А герои… А герои героически живут и героически погибают, все, как и должно быть, кроме рассказчика, который выжил чудом, а каким – в книге толком не рассказано. Выжил и всё. И хранит память, дозированно передавая ее на протяжении очень долгой жизни своему сыну, внуку и правнуку. И в этой неизбывной, но, увы, стареющей памяти лицо того, о ком он рассказывает, и всего, о чем он рассказывает, постепенно проступает как проявляющаяся фотография, нет, совсем наоборот, натура-то уходящая – размывается, расплывается…
    Помните, эти слова Ольги Берггольц: «Никто не забыт и ничто не забыто»? Увы, Эдуард Николаевич Веркин забывается, уходит, стирается. Никто, в сущности, не знает, какими они были, настоящие молодогвардейцы, Зоя Космодемьянская, пионеры-герои, тот же Лёня Голиков. История единственной фотографии его рассказана – правдиво или сказочно – Веркиным просто замечательно. Даже если и остались фотографии, даже если и остались правдивые мемуары (а мемуары правдивыми не бывают никогда, в писательском же случае не следует искать правды и в дневниках и письмах, ибо писатели, даже такие кондовые реалисты, как Лев Толстой или Глеб Успенский – фантасты по определению), все равно живого человека мы в них не найдем. Даже и оживлённого. Это как раз дело настоящей литературы – оживлять тех, кто в «облачном полку».
    Последнее – название картины старого русского художника Ефима Честнякова, появляющегося в одном из эпизодов повести Э. Веркина. Картины, на которой можно найти или угадать всех, кто пал за Родину. Наверное, как на полотнах Глазунова. Впрочем, может, и нет у Честнякова такой картины, а глазуновские как раз и имеются в виду. Я не смог найти в Сети репродукции честняковского полотна. Возможно, это удастся сделать вам, друзья мои.
    И тогда мы раскроем одну из многих-многих загадок, заданных нам Эдуардом Веркиным в «Облачном полку», идентифицируем, так сказать, один из ингредиентов его замечательного снадобья, заставляющего нас и восхищаться людьми, которых не было и которые были, и оплакивать их гибель во имя того будущего, которого для них не было, которое для нас оказалось совсем не таким, о каком мечтали они, а для вас оно – увы, или к счастью, просто былина из старой пыльной  книги.
    На этом завершим наш разговор. Нарушив правило, я ничего не рассказал вам о писателе Эдуарде Веркине, и не рассказал намеренно – во-первых, потому что мы непременно к его книгам вернемся, во-вторых, потому что, если вы внимательно слушали, то, наверное, поняли, какой это писательский труд и подвиг – повесть «Облачный полк», а значит, какой это писатель, Эдуард Веркин. Обо всем остальном – в следующий раз.
    Будьте здоровы и не уставайте читать!

«Книжки для будущих мужчин и настоящих героев»
Год издания: 2013

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я